Бывший депутат Госдумы, политик Илья Пономарев* в эфире канала «Ходорковский Live» подтвердил информацию о том, что к взрыву в кафе в Санкт-Петербурге, в ходе которого погиб покремлевский военкор Владлен Татарский, причастна «Национальная Республиканская армия». Ранее эта организация взяла на себя ответственность за взрыв, написав об этом в своем Telegram-канале.
* Власти России считают иноагентом.
— Илья, расскажите, что это за организация, и правильно ли я понимаю, что это те же люди, которые стоят за убийством Дарьи Дугиной?
— Да, это те же люди, которые делали акцию в отношении Дугиных. На их счету еще ряд достаточно громких серьезных кибер-взломов. На самом деле есть еще целый ряд акций, в которых они принимали участие. По разным причинам они об этом не говорили. Поскольку мы с ними находимся очень давно в контакте, больше года, то нам про это известно. Акция в отношении Владлена Татарского, которая осуществлена 2 апреля, это тоже результат их действий.
— Почему только спустя несколько дней эта группировка взяла на себя ответственность за эту акцию? Как вы это объясняете?
— Потому что арестована девушка и непонятно на самом деле, кто это, и непонятно, какое она имеет отношение к акции. Но понятно, что это точно наш союзник. Это человек, который ходил на большое количество разных акций протеста, не писал что-то в фейсбуке, а реально боролся. Поэтому мы, конечно, должны думать про судьбу этого заложника, которого взяла ФСБ.
— То есть ее подставили?
— То, что ее взяло ФСБ, говоря, что это все она сделала – это, конечно, подстава в чистом виде.
— А как все было на самом деле? Как вам видится ситуация?
— По словам тех людей, с которыми мы общаемся, они не говорят о том, что эта девушка имеет какое-то отношение к акции. И напоминают предыдущий случай, когда в истории с Дугиными была некая загадочная фантастическая женщина с мужем, которая со своим котом и дочерью, по версии ФСБ, устроила террористическую акцию и потом с украинским флагом удалилась в сторону Эстонии, где след ее пропал. Разница между этими историями заключается в том, что здесь они учли неправдоподобность той ситуации, поэтому нашли живого человека, которого взяли в плен. Я считаю, что прежде всего нужно думать именно про это.
Мы писали и не раз о том, что не нужно спекулировать на этом вообще – эта девушка имеет отношение к акции или не имеет, потому что любые наши действия могут ей навредить. Понятно одно – девушка оппозиционных взглядов и надо добиваться ее освобождения. Там из нее сейчас будут вить веревки, и она приплетет что угодно.
— То есть вы полагаете, что к ее показаниям, которые сейчас публикуют различные СМИ, всерьез относиться нельзя?
— Мне кажется, очевидно, что она находится под давлением. Она как минимум два дня была в такой ситуации, когда у нее не было доступа к адвокату. И то, что она с самого начала своего ареста начала что-то рассказывать, говорит о том, что она не была к этому подготовлена. Ну, потому что все люди, которые участвуют в партизанском движении, прекрасно знают, что нельзя говорить ничего, надо брать 51-ю статью, потому что любое слово будет потом использовано против тебя. И то, что она говорит, как раз говорит о том, что это, скорее всего, человек случайный. Я вообще не убежден, что бомба была в той статуэтке. Все могло быть другим образом сделано. Те люди, которые находятся на связи с «РосПартизаном», технологию не раскрывают.
— У вас есть версия, что могло стать причиной взрыва, если версия с бюстом кажется вам не убедительной?
— Что было причиной – очевидно: кафе и клуб принадлежат Пригожину. Предполагалось даже, что, возможно, он будет там лично, но этого не произошло. В любом случае, был выбран другой объект атаки. Почему он, думаю, станет понятно позже. Мог быть выбран любой из пропагандистов. Я думаю, нужно больше сосредотачиваться на представителях власти, но для активистов пропагандисты как-то выглядят ближе и более понятными целями, чем какой-то толстый полковник в жирных погонах.
— Можете подробнее рассказать про «Национальную Республиканскую армию»?
— Это одна из сетей, которые существуют в России. Мы знаем уже шесть таких сетей, которые действуют в разных регионах. Мое знакомство с ее представителями началось где-то в начале апреля прошлого года, когда стали появляться первые акции. По общению с ними с самого начала было понятно, что они делают радикальные акции, поэтому мы и подружились. В ходе этого общения они предложили мне выступать в качестве их международного политического представителя и рассказывать о том, чем они занимаются. Но в целом это группки маленьких людей – активистская сеть. Моя оценка, что в целом во всю эту партизанскую движуху по всей России вовлечено где-то до тысячи человек.
— У этих людей есть какая-то военная подготовка, опыт работы в силовых структурах?
— Они выглядели всегда молодыми активистами. Ну так же, как, наверное, народовольцы сто лет назад. Я думаю, что это похоже по их социальному портрету. Но мне кажется, что акцию по Дугиным без того, чтобы был хотя бы один человек со специальной подготовкой, провести трудно. Та акция, которая сделана в Санкт-Петербурге, спецподготовки явно не требовала.
— Источники газеты «The New York Times» говорили о том, что люди, которые стояли за устранением Дарьи Дугиной, как-то связаны с украинскими чиновниками, с украинскими спецслужбами. Как можете прокомментировать? Есть ли сейчас какой-то украинский след в акции, которая была направлена против Татарского?
— Всю тему о том, что все это делают украинцы, распространяют прежде всего российские спецслужбы. Это основная линия, которую они транслируют политическому руководству страны. Они как-то для себя явно полагают, что если это активистская сеть, то это их персональный прокол. Как вот они не пересекли существование каких-то оппозиционных групп? А если это типа спецслужбы другого государства – ну так на войне как на войне.
\К сожалению, это очень часто подхватывают наши коллеги по либеральной оппозиции. Кто-то по глупости, а кто-то – потому что тоже является этой агентурой. Позже эта информация доходит и до западных журналистов, которые ее пересказывают. Я считаю, что надо верить в свой народ, и я считаю, надо верить в то, что существует вот такая молодежь, которая действительно хочет идти до конца. Я знаю, что она есть, я в этой среде с 2002 года нахожусь и поэтому я уверен, что это настоящие подлинные русские патриоты.
— Как вы думаете, почему вся коммуникация идет через вас, и сами представители «НРА» не делают заявлений, не дают интервью не выходят как-то на публику, не рассказывают какие-то подробности этих акций?
— Ну это очень опасная деятельность, после которой можно отъехать на 25 лет и, кроме того, можно и не доехать. В этих партизанских группах мы уже потеряли четырех человек убитыми, из которых двое было из кавказской группы, которые готовили акцию на Кавказе. Поэтому у людей есть реальная опасность. Их задача – не пропиариться, а достичь результата. Они понимают необходимость коммуникации, поэтому они со мной работают. Но безопасность более важна, чем пиар.
